Как обычно, жили мы легкомысленно. Легкомыслие — не то же, что легкость мысли; над ним не надо трудиться. Мгновенно ничто не меняется: в постепенно закипающей ванне сваришься заживо и не заметишь. Конечно, были репортажи в газетах, трупы в канавах или в лесах, забитые до смерти или изувеченные, жертвы насилия, как тогда выражались, но то были другие женщины, и мужчины, сотворившие такое, были другие мужчины. Мы таких не знали. Газетные репортажи казались дурными снами, что приснились не нам. Какой кошмар, говорили мы, — и впрямь кошмар, но кошмар, лишенный правдоподобия. Слишком мелодраматичный — в том измерении, которое не пересекалось с нашими жизнями. Мы не попадали в газеты. Мы жили вдоль кромки шрифта на пустых белых полях. Там было свободнее. Мы жили в пробелах между историями. Маргарет Этвуд "Рассказ служанки" Празднование 8-го марта в 2012 году ознаменовалось в г. Николаеве (Украина) чрезвычайным происшествием: трое мужчин изнасиловали 19-летнюю Оксану Макар и затем попытались её задушить и сжечь. Оксана осталась жива, несмотря на полученные увечья (обгорело 55% тела, полученные девушкой ожоги - 3-ей и 4-ой степени), а подозреваемых в преступлении быстро нашли, после чего двоих из них тут же выпустили под подписку о невыезде. Изощренный садизм преступления и беспардонность в действиях правоохранительных органов, с которой те попытались было "отмазать" подозреваемых "помажористее", взорвали не только Николаев, но и всю Украину. Люди вышли на митинги, организовались в группы поддержки в социальных сетях, выстроились в очереди сдавать кровь, стали собирать деньги на лечение. Был создан сайт поддержки Оксаны Макар, а 13 марта стартовала международная петиция Президенту Украины с требованием обеспечить и гарантировать правосудие в деле Оксаны. Петиция призвана придать делу международную огласку и можно сказать, что она постепенно достигает своей цели. Политики и чиновники сориентировались быстро: Оксане повезли необходимые лекарства, стали жертвовать деньги на лечение, в Раде призвали к кастрации насильников. Все подозреваемые были взяты под стражу на два месяца и содержатся в СИЗО, Следственное управление УМВД Украины в Николаевской области признало, что "были допущены ошибки" в избрании меры пресечения (освобождение под подписку о невыезде). В настоящее время Министерство внутренних дел Украины забрало в свое производство дело "николаевских извергов", на данный момент всем троим предъявлено обвинение по признакам преступления, предусмотренного cтатьей 115 Уголовного кодекса Украины – попытка убийства. Оксана, между тем, борется со смертью: 16 марта было принято решение о перевозе Оксаны специальным рейсом в Донецкий ожоговый центр Института неотложной и восстановительной хирургии АМН Украины. Дело Оксаны Макар стало медийным (похоже, общественный контроль через медиа - это единственное, что может сейчас обеспечить в той или иной степени доведение его до суда и вынесение заслуженного приговора всем участникам преступления), но оно не получило точного определения. Люди много говорят о коррупции правоохранительных органов, ругают власть на чем свет стоит, желают насильникам быть поскорее вы.банными и сожженными, требуют возвращения смертной казни, создания общественного механизма наблюдения и контроля за деятельностью правоохранительных органов, публикуют в сети фото "выродков" в разных форматах, требуют "всех уволить", проявляют невиданную сплоченность в деле поддержки Оксаны. Образ изувеченной "за просто так" молодой девушки как-будто конденсировал в себе 20 лет уже ставших хроническими пост-советской "ненависти к власти", усталости от злоупотреблений, коррупции, бедности, отсутствия реальных перспектив, беззакония, официозной показухи и прочего и прочего и прочего. Однако, что же на самом деле стало причиной "взрыва народного гнева"? Чем отличается случай Оксаны от тысяч других случаев избитых, изнасилованных, убитых украинских женщин? - Не только ли тем, что она выжила и оставалась в сознании, в состоянии выступить обвинительницей? Что было бы, если бы Оксана не выжила? - Еще одно мёртвое женское тело, до которого никому особо и дела нет. Напомню, что одновременно с Оксаной в ту же больницу была доставлена жестоко избитая и в состоянии комы Александра Попова, найденная голой, с признаками тяжёлой политравмы в ту же ночь, когда были совершены изнасилование и попытка убийства Оксаны. Однако, до 15.03.2012 "никакой информации об этом от правоохранительных органов не поступало".А зачем? Мало ли по жизни избитых баб, попадающих в больницы с "повреждениями лицевого скелета, переломами костей носа, переломом нижней челюсти, тяжелой черепно-мозговой травмой с отеком головного мозга, переломом грудины, переломом ребер, разрывом легкого" и в коме? - Вон только в одной николаевской больнице с начала года побывало 250 пострадавших от нападений. Я не удивлюсь, если все они окажутся женщинами... Только на сайте Преступности.Нетможно найти десятки новостей, посвященных изнасилованиям, надругательствам над женщинами (молодыми и пожилыми) и девочками, их убийствам, совершенными "нормальными с виду людьми". Эти новости возмущают, пугают, шокируют, потрясают, но никого не удивляют, так как мы живём в культуре изнасилования, а она представляет собой комплекс убеждений, которые поощряют сексуальную агрессию у мужчин и одобряют насилие против женщин. Эта парадигма попустительствует физическому и эмоциональному терроризму против женщин, принимая его как норму. В культуре изнасилования женщины ощущают постоянную угрозу насилия, от сексуальных замечаний до сексуальных прикосновений и до непосредственно изнасилования. Проявления сексизма часто используются для того, чтобы оправдать и рационализировать нормативные мизогинистические практики; например, сексистские шутки способствуют распространению неуважения к женщинам и последующего безразличия к их благополучию, что в конечном счёте делает изнасилование и жестокость по отношению к ним «допустимыми». Культура изнасилования - это культура, которая характеризуется практикой фемицида, то есть практикой системного насилия и уничтожения женщин по той причине, что они женщины. Фемицид представляет собой крайне жестокую форму насилия, сопровождающуюся прямой угрозой жизни, совершаемого мужчинами в отношении женщин по причине половой принадлежности последних. Это также и наиболее извращенная форма насилия, так как ответственными за практику фемицида общество прямо и открыто провозглашает женщин, и особенно, "женщин вне дома" (именуемых автоматически "шалавами" и "бл***ми"), неважно, направлялись ли эти женщины в Храм Христа Спасителя или в бар "Рыбка". Фемицид, как практика насильственной гендерной селекции, прямо структурирует не только социальную реальность, в которой мы живём, но и наше восприятие этой реальности. Для нас являются обыденными, привычными, незаметными, незначимыми, эмоционально далёкими и оправданными теми или иными "вескими объективными причинами" такие практики как: - абортирование женских эмбрионов и инфантицид девочек - отсутствие достаточного количества еды для девочек и женщин и непредоставление им медицинской помощи (эти ресурсы в семьях предназначаются для мальчиков и мужчин) - "убийства чести" и убийства из-за невыплаты приданного - траффик, торговля женщинами и девочками (третий по прибыльности мировой бизнес, после торговли оружием и наркоторговли) - насилие в семье - изнасилования и убийства на сексуальной почве - порнография и проституция Сегодня у девушки/женщины в возрасте от 15 до 44 лет больше шансов умереть от рук мужчин (чаще всего - знакомых и/или близких), чем от рака, малярии, ДТП и военных действий вместе взятых. Обычно мы не только не понимаем, что речь в этих случаях идёт о фемициде, о преднамеренном насилии на основе половой принадлежности, но и, следуя одному из основных положений культуры изнасилования, концентрируем наше внимание не на действиях насильника, а на личности, физических и психических особенностях, стиле поведения и жизни, поступках жертвы. Почему Оксана пошла туда-то? Почему она сделала то-то? Почему она была так одета? Что она пила? Зачем она пошла в бар? Может, она сама этого хотела? Пошла заниматься сексом с тремя сразу, а потом передумала и стала угрожать... Она одного с ними поля ягода... Она сама виновата... давала за бухло... захотела выманить из парней деньги... "Есть люди, которые считают, что эта девочка не такая святая, как из нее делают. Может, она спровоцировала их"... Стратегия дискредитации и обвинения жертвы в делах о сексуальном насилии работает, как часы, так как культура изнасилования говорит нам, что женщина ответственна за поведение мужчины по отношению к ней. Малейшего сомнения в "достаточной святости" жертвы, малейшего подозрения или пятна на её "репутации" будет достаточно для смягчения наказания насильнику или для его оправдания перед судом. Порядочные добрые люди не только не отказываются слушать подобные инсинуации, но и, в силу собственной доброты и порядочности, начинают рассуждать о том, что даже проститутки недостойны такого обращения и проч. Наши добрые и порядочные люди берут на себя ответственность определять - и считают себя вправе это делать, - какой участи заслуживают женщины в зависимости от их сексуального поведения. В их голосах слышится самодовольство людей, имеющих право судить (с)... Стратегия обвинения жертвы охотно применяется и женщинами, в надежде убедить себя, что если они будут более лучше стараться, то им ничего не сделают, они никогда не станут жертвами насилия. Насилуют и убивают других, особенных женщин, которые вели себя неправильно. Большинство женщин не хотят видеть, что на месте Оксаны могла бы оказаться любая из них. А вот представить на месте Оксаны - изнасилованным подвыпившими друзьями - молодого привлекательного парня достаточно трудно. Шансы же, что после изнасилования, дружки решили бы парня задушить, отнести на заброшенную стройку и поджечь, стремятся к нулю. В этом смысле показателен самый популярный способ наказания, который народ пророчит "николаевским насильникам": в тюрьме их надобно будет много насиловать, пока не покончат жизнь самоубийством. Никто не задумывается над тем (хотя все это знают), что тюремное изнасилование - это по сути процесс феминизации, процесс нанесения человеку психической травмы, приведение воли человека в состояние паралича и редукция его мыслительной активности к решению задачи физического выживания. Также это совершенно откровенный акт маркировки, стигматизации, навсегда лишающего человека его человеческого статуса. "Девки" не принадлежат к тюремному социуму, они являются собственностью их "мужчин": их могут сдавать внаем другим "мужчинам", продавать их и обменивать на других "девок". Они должны выполнять обязанности по бытовому обслуживанию своих хозяев "мужчин" и спрашивать у них разрешение, прежде чем что-либо сделать.Похоже, никто не обращает внимание на, как минимум, тревожащее сходство положения мужчин, изнасилованных в тюрьме, с обычной жизнью обычных женщин на обычной воле. Никто не хочет обращать внимание на то, насколько отношения обычных мужчин и обычных женщин пронизаны насилием, на то, что когда появляются сообщения о том, что в Симферополе девушку избили до полусмерти и скормили голодным собакам, это не значит, что "этих тварей где-то спустили с цепи", как пишет мне моя корреспондентка, это значит, что, благодаря медийной конъюктуре, такие случаи стали заметными, получили резонанс. Когда медийная конъюнктура изменится, фемицид (который упорно остается неназванным своим именем) опять станет незаметным, превратится в "серые будни", говорить о которых ни разу не интересно. Никого не будут ни удивлять, ни тревожить фразы во "вконтактном" статусе, подобные тем, которыми "щеголял" подозреваемый в попытке убийства Оксаны Макар: "Что такое женщина? - Система жизнеобеспечения влагалища! Совсем не любимая, но цепляет жутко!" и далее: " после использования их (=женщин) надо бросать в топку". Но ведь мы не жуткие зануды и не синие чулки, правда? У нас ведь есть чувство юмора, не так ли?...